«Лет десять пройдёт,
и никого не останется»

Представителей малочисленного народа сету в мире осталось немногим более десяти тысяч человек: подавляющее большинство живет в Эстонии, и только 230 человек – в России. Сами сету говорят, что тех, кто говорит на сетусском языке и соблюдает традиции, - около трех тысяч, в России – около ста. Они рассказали «Псковской губернии», как встретили войну, почему все меньше общаются с соплеменниками-эстонцами и куда уходят деньги, выделяемые государством на их поддержку.

Народ сету (российские представители называют себя сето) живет по две стороны границы Эстонии и России. Большая часть – в Эстонии, около девяти тысяч человек. В России, по разным подсчетам, от 250 до 300 человек. Больше всего в Печорском районе Псковской области – 100-170.

Небольшие деревни, где еще живут сету, находятся поодаль от дорог. Вообще, сету – общинные люди и всегда жили компактно: если рядом располагалось несколько деревень, населенных сету, то они превращались в нульк - так называют группу деревень. Но несколько волн переселений, в том числе депортации в Мордовию и Сибирь 1949-1950 годов в рамках репрессий и депортации, разделили народ.

При советской власти сету прошли множество испытаний: они любили помогать соседям, но были не готовы вступать в колхозы и отдавать свой скот. Исповедовать коммунизм еще сложнее: сету вообще православные, но продолжают почитать своих языческих богов. Из-за этого их называют полуверцами.

Мы приехали в деревню Сигово, где проводится ежегодный праздник «Сетумаа. Семейные встречи». Сейчас он - главное событие для народа. На этом празднике сету одеваются в традиционные наряды, женщины носят украшения из серебра, которые отгоняют злых духов. Вес украшений на женщине может достигать 15 килограммов. Здесь, в Сигово, друг напротив друга находятся два музея сету – частный и государственный.

Госмузей оказался закрыт - как, собственно, и на следующий день, хотя в расписании были указаны рабочие часы. Он состоит из двух домов, в которых раньше жили сету. На площадке перед главным домом работает Сергей, ему 62 года: 20 лет назад он приехал в Псковскую область с Сахалина, а а теперь вот подрабатывает в музее. Сам русский, но женат на сетусской женщине. О культуре сету знает много, а его жена вместе с внучками разучивает сетусские песни и выступает вместе с ними.

У Сергея двое сыновей. 35 и 36 лет: оба на войне. Сергей говорит, что они могли бы, как представители малочисленного народа (таковым сету в России признали в 2010-м году), «откосить», но решили пойти воевать, получив повестки.

«Я бы и сам пошел, но меня не берут в силу возраста. Я пытался записаться добровольцем. Стыдно, что сыновья там, а я здесь», - говорит он.

Правда, тут же Сергей заявляет, что война никому не нужна. Украина, по его мнению, - полигон, куда «списывают» старое вооружение, а по телевизору ему рассказали, что за украинскую армию там воюют иностранные наемники. Сергей также рассказал, что помимо его сыновей жителей этой и других деревень тоже пытались мобилизовать, русских в основном: они якобы и сбежали от повесток за границу.

Неподалеку от Сигово есть деревня Лыково, в деревне сегодня живет немногим более 10 человек. Среди них Николай и Александр - лучшие друзья, оба - сету. Александр, как он сам представляется, мокрушник – забивает свиней. У Николая большой двор, на котором два дома – старый, где жила его семья и новый, который он построил сам. Николай продолжает заниматься строительством, сейчас помогает с домом сыну.

«Я еще в 93-м году получил эстонский паспорт. Так и обновляю постоянно. Я даже в пандемию туда ездил, никаких проблем на границе у меня нет», - говорит он. Однако уезжать в Эстонию насовсем не хочет: здесь он прожил почти всю жизнь, за исключением времени, когда он учился в Тартуском университете.

«Сыновья мои живут в Пскове, хотя старший прописан в Эстонии, а другие родственники, двоюродные всякие живут там постоянно. Общаемся часто, но по телефону всего не обсудишь. Когда приезжаю в гости, тогда говорим уже нормально».

Национальных костюмов и украшений у Николая не осталось, но он с другом всегда ходит на праздники, а между собой, вечерами, они говорят исключительно на языке сету.

«А зачем нам русский?» – смеется Александр.

Николай уверяет, что переписи не врут: в России осталось около 250 представителей сету, но многие из них не знают языка, поэтому по сути не хранят культуру.

«У меня ребята тоже не говорят, не учили. Когда маленькие были, всё смеялись: зачем это надо, мы не хотим. Знают в итоге несколько слов. Сетусской утвари в доме тоже не осталось. Полотенца были, но я в музей все отдал Татьяне (частный музей сету Татьяны Огаревой – Ред)».

О личности сету очень многое можно сказать по костюму. Одно из самых популярных изречений об этом народе, которое можно найти в интернете: сетусскую женщину сначала слышно, а потом уже видно. Это связано как раз с серебряными украшениями, которые они носили. По головному убору на женщине становится понятно, замужем ли она, есть ли у нее дети, и даже может ли она родить еще.

На этом же празднике выбирают короля сету. Он избирается на год. Выборы проходят путем построения очереди. За каждым кандидатом выстраиваются люди, которые его поддерживают. За кем встало больше – тот становится королем.

Этот праздник был объединительным, в Россию приезжали эстонские сету. Сейчас эта традиция сходит на нет. Виной тому война, развязанная Россией против Украины. Эстонские сету не хотят ехать в Россию.

До войны с Украиной эстонские сету приезжали, печалится Александр: а сейчас соплеменников с эстонской стороны в Печорском районе почти не бывает. «Да и деньги на праздники куда-то в сторону уходят. Организаторы, наверное, куда-то прячут. В последнее время человек 20 эстонцев приезжает, а раньше 300-400! Остальные местные, ну и кто-то с Сибири, северные сету», – говорит он грустно.

Николай вспоминает, как участвовал в выборах сетусских королей - есть у сету такая традиция: последние разы его борьбы за корону были в 2019-м и 2020-м. Последний раз его кандидат выиграл. Один из бывших королей по имени Ахто дружит с Николаем до сих пор, они ездят друг к другу в гости. «Эстония сейчас своих королей двигает. Нас бы не выбрали», – говорит он, не вдаваясь в подробности, что же случилось.

О войне Николай и Александр говорят сдержанно. «Когда мобилизация была, мои сыновья тоже боялись, но потом сказали, что тех, у кого двойное гражданство, не надо брать. Но потом, когда народу стало не хватать, забрали ребят с Паниковичей. Вот у нас у сету сына забрали», – рассказывает Николай.

«Он сапером вроде работает, под пули они не лезут, так что нормально пока», – добавляет его соплеменник.

Отношения с эстонцами портятся, продолжает о грустном Александр. По его словам, с русскими номерами в Эстонию ехать «не очень». «Если в Выру, то еще нормально, а в Тарту или дальше, за Таллинн, то могут и машину побить. С родней общение у нас нормальное. Но есть другой пример: приезжал пастор ко мне, он там в Эстонии делами сету занимается, и пошел разговор (о войне – Ред). Я стал говорить, что украинцы тоже виноваты, так он на меня так попер, а потом ушел и не стал разговаривать. Они за Украину горой, а я больше нейтральный. Не знаю кому сейчас верить. У меня у сына друг приехал с Украины, говорит, полная задница. Не верьте, говорит, тем, кто вещает в телевизоре, морду бы им набил. Полное там безобразие. Новостей я смотрю немного, эстонские иногда, которые по-русски читают, а в основном смотрю фильмы, но это на российском ТВ».

К сохранению своей культуры в Печорском районе сету из Лыково относятся скептически.

«Некому уже тут жить. Лет десять пройдет и никого не останется. Все музейные сети государственные, там все русские, все деньги туда уходят. Директор там, Наталья Дубровская, она такая, блин…», – всё-таки сдерживается от эпитетов Николай.

«А я вот тут читал, что Турчак с Ведерниковым дали сетусскому народу 33 мильона. Но их никто не видел, куда они ушли? Зато стоянки понастроили. Три Камаза гравия привезли – восемь миллионов. Купили, говорят, трактор и автобус. Так этот трактор мне один раз огород копал и пришлось ремонтировать. Потом сено косил, опять сломался, и больше я его не видел. Автобус в Петербург возил капусту и морковку, да и сгнил, пока возил. Я его издалека только видел, даже не катался», – подливает масла Александр.

Николай раньше пытался работать в государственном музее сету: его выгнали после того как он написал жалобы в эстонские и российские инстанции о непомерно дорогом косметическом ремонте. «Я тоже такой вопрос [про деньги для сету - Ред.] поднимал, на встрече с губернатором в Печорах. Я ему высказал всё, а в перекуре подошли ко мне четыре мужика, спрашивают: тебе что, больше всех надо? Домой хочешь вернуться? Я сказал, что хочу, они говорят: ну вот и иди», – поделился Александр.

Недалеко от Лыково, у самой границы, стоит деревня Паниковичи: в ней выделяется большой светло-красный дом с хлевом и без ограды. В ней со всей своей большой семьей живет Айна Павловна, сету.

«Из Эстонии к нам сейчас приезжают, но меньше, чем раньше. У меня есть знакомые в Эстонии. С ними по телефону общаемся. У нас и сейчас хорошие отношения, мы дружим-то всю жизнь. Раньше я на праздники ходила, но сейчас уже здоровье не то, так что редко. Я говорю на сетусском, а вот родные не хотят. Ребята мои, когда были маленькие, я их учила, а они мне отвечали: мама, мы русские. А теперь каются, говорят, надо было учиться», – рассказывает она.

Айна родилась в Эстонии в марте 1945 года, а через год её мама вместе с дочкой вернулась на территорию Печорского района. Теперь она сама для себя не может ответить, к каким сету себя отнести: эстонским или российским. Своих сетусских нарядов у Айны Павловны не осталось – отдала крестнице.

«Но в целом у нас все дружат – и с Эстонией, и местные между собой. Да и много тут нас было когда-то... Вот сестра рядом жила, но умерла год тому назад».

Напротив государственного музея сету стоит небольшой домик, а за ним покосившийся сарай. На повороте к дому ржавая табличка seto museum. Сарай и есть тот самый seto museum. Им заведует Татьяна Огарёва, первая русская жительница деревни Сигово. Её музей работает только субботам и воскресеньям, а чаще по предварительной договоренности, потому что Огарева «уже устала от людей»: ей идет девятый десяток.

В отличие от друзей-сету к конфликту с Украиной Огарева относится однозначно. «Я надеюсь, вы против войны», – строго спросила она нас - опрометчиво уже после того как пустила в дом. Но ответом была удовлетворена.

«В государственном музее рассказывают, что сету в 50-х дружно уехали учиться. На самом деле было три депортации: сначала в Сибирь, потом сету и сами уходили: их держали в колхозах без оплаты практически. У сету всегда был менталитет единоличника, он не отдавал лошадей, орудия труда - он это прятал. Они говорили своим детям – бегите отсюда, делать здесь нечего. В нашей деревне сету не осталось, хотя это было местом компактного проживания и она входила в так называемый нульк. Когда я здесь поселилась, я была первой русской, это был 87-й год. Тогда я знать не знала никаких сету», – рассказывает Огарёва. Она вспоминает, что Сигово стало пустеть к 98-му году: тогда окончательно сформировалась граница между Россией и Эстонией.

Татьяна Николаевна работала в школе учителем музыки. Первое воспоминание о сету – как ей помогли довезти дрова. «Сету очень общинные люди и любили помогать: когда у меня не было дров, со мной делились. Помню, в колхозе справочку выдавали – на самовывоз леса. Это, чтобы вы понимали, давали участок где-то далеко, откуда надо привезти дерево, самому его срубив. Ну и вот уже снег идет, а я так ничего и не самовывезла. Тогда пришли мои соседи сету, спрашивают: ну что, Танька, где твой самовывоз? Я им справочку дала, они на тракторе съездили, привезли мне».

С тех пор Огарёва с сету стала больше, чем просто друзьями. В деревне Сигово, вспоминает она, тогда жили 24 семьи сету: в своё время у всех была скотина: коровы, куры, свиньи. Сету гордились тем, что они были хорошими животноводами и полеводами. Сейчас в Сигово осталось гордиться разве что сочным и всесильным бурьяном...

С особой теплотой она вспоминает как сету варили пиво. «Стоял огромный жбан, вокруг него собирались мужчины, а мне как гостье, разрешали тоже поприсутствовать. Это пиво было необыкновенное. Темное, с кислинкой, какими-то очень ароматными травами», - вспоминает она.

Музей Татьяны Огаревой появился в 1994-м году, когда началось строительство границы между Россией и Эстонией. Он состоит из двух частей: первая – воссозданная комната сету, а вторая – одежда, с манекенами, которые имеют собственные лица.

«Был негласный старейшина, Коля Тапер: он исполнял все традиции сету. Если выходил косить, то только в белой рубашке. И вот в 94-м году он говорит, что народ тронулся, и скоро никого не останется. А у всех в домах находятся, по сути, редкие музейные экспонаты. Уезжающим он говорил, что они должны что-то оставить: полотенца, посуду, что угодно. И вот тогда у меня в сарае положили доски… Так и начался музей. Компьютера у меня тогда не было, и какие-то заезжие туристы написали в туристической карте, что здесь у меня этнографический музей сету. И потихоньку после этого стали появляться тургруппы».

Позже в Сигово приехали датчане и сделали для музея буклет, в котором было написано, что это частный музей Татьяны Огаревой. «Директор Изборского музея Панов (на базе которого теперь находится госмузей сету) усек это и понял, что тоже надо делать. Вот этот директор приезжал ко мне, спрашивал про культуру. Подруга моя стала руководить госмузеем, а я была научным сотрудником, разработала экскурсии - это был 99-й год. Через два года я уволилась, потому что у меня уже был свой музей».

Недавно Татьяна Огарева частично отдала свою коллекцию государственному музею: в основном, тяжелые и сложные в уходе экспонаты. Что будет с музеем сету, как и с самим народом, предсказать никто не берётся.