«Абсолютно ничего смешного!»

Публичные дискуссионные панели IV Антивоенной конференции проходили в Латвийской национальной библиотеке. У входа в здание об этом сообщала небольшая табличка, внутри огромного холла стояли два бело-сине-белых флага, которые антивоенная российская оппозиция использует вместо бело-сине-красного флага РФ.

У входа в конференц-зал стоял внушительного вида охранник, который, впрочем, не обращал внимания на людей с бейджиками. В зале уместилось больше сотни человек, а всего, как сказал сооснователь Форума свободной России Гарри Каспаров, на конференцию заявилось около двухсот человек. Часть из них выступала онлайн: украинские спикеры (по понятным причинам) и некоторые российские. Например, предприниматель Евгений Чичваркин не смог приехать из Лондона в Ригу из-за затянувшейся проверки документов.

Начались дискуссии с обсуждения так называемой Z-идеологии: вёл эту панель сотрудник Карлова университета в Праге и эксперт iSANS (это инициатива экспертов для определения и противодействия угрозам демократии) Александр Морозов. Он сразу обозначил, что авторы Z-идеологии – военные преступники, которые должны оказаться на скамье подсудимых. И передал слово члену экспертного совета Центра гражданский свобод в Киеве Михаилу Савве.

Савва считает, что авторы идеологии (видимо, речь о российских пропагандистах) не закладывали в неё такой смысл. И что её разрушительная сила проявляется в Украине, «но не остановится на ней: проявится в РФ».

Александр Морозов назвал это выступление «ясным и плодотворным описанием идеологической модели». Но с этим сразу же стал спорить публицист и культуролог Андрей Архангельский.

«Слова «идеология» эта концепция не заслуживает», - заявил он, назвав это скорее идеоманией – этаким духовным помешательством. «Путинский режим не повторил ошибок советского и не стал загружать идеология в массы, он пошел от низа», - сказал Архангельский и описал идеологию, как коммунальную ненависть к соседке. «Нассать в суп, – пояснил он. – Эта война – ради войны, война, как часть этой идеомании», - считает Архангельский. Александр Морозов согласился и с этим, сказав, что это «интересный обертон».

Эстонский журналист из Postimees и культуролог Ян Левченко вроде как начал с этим спорить, сказав, что идеологии нет только «на первый взгляд». Но затем тоже начал описывать коммунальную квартиру, в которой «нужно себя за шкирку оттаскивать от чужого человека, потому что на кухне очень много людей, очередь в туалет, в ванну». И даже фразу про «нассать в суп» повторил.

«Это основа той самой ненависти, у которой нет ядра. Она удачно называется Z-идеологией, потому что Z пишется, чтобы заполнить пустое место в бланке», - сказал Левченко.

По-настоящему с предыдущими спикерами стал спорить социолог Игорь Яковенко. Он заявил, что все ораторы «готовятся к прошедшей войне» (имея в виду войну идеологическую) и объяснил, что идеологию у путинизма ищут, потому что у фашистского режима она вроде как должна быть.

«Но нельзя найти в темной комнате кошки, которая там нет. Если нас ужалила медуза или укусил комар, это не значит, что у них есть идеология. Нет Z-идеологии, как нет идеологии медузы или комара. <...> Меня беспокоит, что если в суде попытаются привлечь [пропагандистов] за идеологию, то там будет доказано, что идеологии нет», - говорил Яковенко.

Не согласился он и с тем, что можно говорить о народной идеологии: «Если это идеология низовая, то и Путина не за что винить, получается?» - уточнил он.

Петербургскому депутату и политику Максиму Резнику осталось на выступление всего четыре минуты, он напомнил, что уехал из России в сентябре 2022 года, то есть мог воочию видеть, что там происходило. Резник сказал, что в 2014 году он видел крымский консенсус, видел георгиевские ленты и счастье в Петербурге. Но после начала войны в Украине он увидел только тревогу. За всё время он шесть раз увидел «ведро» с буквой Z, а вот надписи «Нет войне» фотографировал три месяца.

«Я не говорю, что все в России против войны, но там нет народного счастья», - уточнил он. А попытки вселить в собравшихся уверенность, что они - маргиналы - это элемент пропаганды, заявил Резник.

В следующей панели участвовали политики и общественные деятели и обсуждали возможность объединения российской оппозиции в изгнании. Экс-депутат петербургского ЗакСа Ольга Галкина заявила, что поругаться оппозиционеры смогут и потом, а пока не нужно отвергать союзников.

«Я имею в виду Венедиктова и Собчак, - прямо уточнила она. - Не стоит повторять ошибок одной из оппозиционных платформ», - сказала она без уточнений, но всем было понятно, что речь шла о сотрудниках бывшего ФБК. С ней согласилась Анастасия Шевченко, журналистка, которую первой в России начали преследовать за участие в «нежелательной организации». Политик Дмитрий Гудков (он выступал по видеосвязи) рассказал, что 29-30 апреля в Берлине пройдёт форум, на котором будут обсуждать, как помогать россиянам за рубежом, но тут же выяснилось, что не все в зале в курсе, как туда попасть.

Шевченко попросила людей руками проголосовать, верят ли они в объединении оппозиции в ближайший год, и выяснилось, что большинство в зале - оптимисты.

Среди скептиков с предложением выступил Константин Бестужев, который заявил, что он представляет Комитет будущих реформ. Он заявил, что нужно «не здесь объединяться», а «транслировать что-то внутрь России», используя выборы мэра Москвы и президента России. Один из организаторов Форума свободной России Иван Тютрин возразил: «Нельзя привязываться к повестке власти. Какие выборы президента?» Он сказал что, «заигрывая с россиянами», оппозиция долгое время «не могла выговорить, что Крым - Украина».

Шевченко предложила помирить две позиции Дмитрию Гудкову, и тот вроде как справился: он сказал, что в президентских выборах оппозиции поучаствовать не удастся, но она должна воспользоваться шансом донести какую-то мысль внутрь России. Вопрос теперь, видимо, в самой мысли.

«Произошли события, которые были для Путина шоком. Но и США и Европа удивлены своей решимости, после лет, прямо скажем, политической импотенции», - начал следующую дискуссионную панель Гарри Каспаров. Он заявил, что если бы Путину удалось взять Киев за четыре дня, то европейские политики вели бы себя по-другому, но многое изменилось благодаря общественному мнению.

Слово передали политологу и офицеру ВСУ Тарасу Березовцу из Киева. Модератор панели - политолог-американист Александра Филиппенко несколько раз перезадала Березовцу вопрос, что нужно сделать, что война закончилась через одну минуту? После краткого, но очевидного недоумения от вопроса про «минуту» он ответил, что для этого «нужно ликвидировать главного террориста, который начал войну, отдал приказ», но тут же уточнил, что это не закончит войну сразу, но приблизит её окончание.

Березовец заявил, что целью войны для Украины является полная деоккупация захваченных территорий и полный разгром Российской Федерации, «без чего невозможен международный трибунал, покаяние российского народа». Он сказал, что в будущем тысячи россиян обязаны будут приехать в Изюмский лес, где только в первые дни после деоккупации были эксгумированы тела 500 украинских граждан.

Замминистра иностранных дел Литвы Мантас Адоменас сказал, что всё было понятно с 15-го столетия, «когда начался весь этот бред про Третий Рим» (автор идеи - псковский старец Филофей). И заявил, что 2023 год будет похож на 1943 год.

«Ничего не закончится, но многое обрисуется. Это период между Сталинградом и Курской дугой, между Сталинградом и Триполи, между Сталинградом и высадкой в Сицилии, это решающий момент. Но думать, что всё закончится не надо», - пояснил Адоменас. Он также сказал, что вокруг России много мифов, один из которых, что в ней никогда не будет демократизации.

Экс-посол Латвии в РФ Марис Риекстиньш, который вернулся из России шесть недель назад, сказал, что странам Балтии уже 20 лет назад было ясно: Россия выбрала путь реваншизма и «решения выдуманных исторических проблем». Про нынешний год он сказал, что будет продолжаться помощь Украине, санкции и готовиться международная юстиция.

Публицист и экс-зампред правительства РФ Альфред Кох после этого порассуждал, что Путин не собирался спрашивать у Европы разрешения напасть на Украину, поскольку у Европы нет армии, и считал, что Америка не захотела бы ссориться с Россией в преддверии противостояния с Китаем.

«Китай выиграл Россию, а США выиграли Европу», - подвёл он промежуточные итоги войны и заявил, что Путин не готов к долгой войне, но хочет, чтобы Запад думал, что он готов. Кох считает, что в войне в Украине ни танки, ни авиация не сыграли никакой роли, и поэтому победит тот, кто произведет больше снарядов.

Мантас Адоменас тут же напомнил Коху, что Европа сделает для Украины 1 млн снарядов в год. Но Кох, оказывается, уже всё подсчитал и ответил, что это по три тысячи снарядов в день, а Россия выпускает по 20 тысяч в день. Гарри Каспаров сказал, что на этом дискуссию, конечно, заканчивать нельзя и напомнил, что изначально Россия выпускала по 50-60 тысяч снарядов, а значит, ресурсы истощаются. Кох уточнил, что он по-прежнему считает, что Украина победит, а нынешних ресурсов России хватит приблизительно на два года.

Пока Евгений Чичваркин защищал олигархов, а Геннадий Гудков предлагал провести ещё одно координационное совещание, самая жаркая дискуссия неожиданно сложилась на панели, которая обсуждала послевоенный трибунал. Начали с ордера на арест Владимира Путина из-за депортации украинских детей. «Это был неожиданный и очень толковый ход», - заявил профессор юриспруденции из колледжа Биркбек Лондонского университета Билл Бауринг. Он объяснил, что Милошевича в Гааге обвиняли в геноциде, но это было очень трудно доказать и процесс был бесконечным.

Российский адвокат Николай Полозов сказал, что в ряде стран Запада есть мнение, что международный трибунал надо будет создавать, но далеко не во всех, и он сомневается в его появлении.

«Я не согласна, я считаю, что трибунал будет. Преступления настолько страшные…» - ответила юрист Елена Лукьянова. Она объяснила, что все конвенции созданы в середине прошлого века и уже подзабылись. После начала войны случился новый цивилизационный разлом. «Поэтому очень важно, чтобы на новом этапе развития, всё, что было совершено и совершается, было бы осуждено и люди понесли бы ответственность».

В том, что процесс не будет коротким, Лукьянова согласна: «Пусть будет долго, пусть будет страшно потенциальным подсудимым. Задача правосудия - не осудить невиновного. Российская привычка к скорому суду - это плохая привычка».

Затем начали обсуждать люстрации в российских судах. Тут Лукьянова заявила, что не все судьи плохие и как только исчезнет «телефонное право», две трети судов заработают нормально.

Адвокат Николай Полозов заспорил: «Система правосудия при Путине дискредитирована. Вся система на протяжении 20 лет культивировала отрицательный отбор. <...> Но это не только суды: это и следствие, и прокуратура, и адвокатура». Елена Лукьянова вспомнила, как в 2013 году участвовала в обсуждениях в Киеве: люстрация или ответственность.

«Как специалист по конституционному праву, я за персональную ответственность. Учитель, который фальсифицировал выборы, должен нести уголовную ответственность, а не подвергаться люстрации. Но люстрации будут нужны. Хотя надо готовить её сегодня, потому что можно много наворотить», - сказал она.

Полозов объяснил, что «люстрация - не самоцель». Но электоральные преступления - не военные, у них есть сроки давности. «Поэтому чисто уголовной ответственностью не всё удастся решить», - пояснил он.

Бывший политзаключенный Даниил Константинов нашел простой выход из ситуации: «Сначала всех люстрировать, а потом уже по отдельности судить». Он под впечатлением от решения бывшего президента Грузии, а ныне также политзаключенного Михаила Саакашвили - уволить всех сотрудников полиции, заявил, что в России надо также поступить с судьями: взять всех - и уволить. И набрать новых.

«Порубить всех?» - уточнила Лукьянова и посоветовала Даниилу учить принципы прав человека. Несмотря на то, что человек из зала объяснил, что реформа полиции в Грузии готовилась два года и там не просто всех уволили, Константинов рассказал историю о том, как кого-то спрашивали, как можно уволить всех людей, «где же права человека, где социальное обеспечение». Заканчивалась эта история словами: «Ну как вы не понимаете, это же менты!»

Зал рассмеялся.

- Абсолютно ничего смешного! - отреагировала Елена Лукьянова.

- Кто их будет защищать-то? - не унимался Константинов.

- Наверно, нам придется, - обратилась Лукьянова к Полозову.

Тот подтвердил: «Как человек я всю эту сволочь путинскую ненавижу. Но как юрист я понимаю, что баланс между мерой ответственности и защитой прав даже самого отпетого представителя власти нужны. Всегда можно захлебнуться ненавистью».

Юристов спросили, каким должно быть покаяние русского народа, о котором говорил Тарас Березовец. Николай Полозов сказал, что, в первую очередь, это должно быть осуждение военных преступлений. В том числе, привлечение виновных к ответственности и внутри России. «Не надо уповать только на умных дядей из Международного уголовного суда».

Даниил Константинов сказал, что будущий лидер России должен встать на колени, как когда-то Вилли Брандт, который не был нацистом. Елена Лукьянова уточнила, что этого недостаточно: «Нужно ещё восполнение вреда. И детям, и внукам придется возмещать, строить, сажать деревья…»