ПУШКИ ДЛЯ
МАРИУПОЛЯ

Коллектив был со всей России — Петербург, Москва, Ростов, Воронеж, Тюмень. «Псковская губерния» ехала с волонтёрами из Петербурга. С точки зрения принципов нам было не по пути, но мы ехали вместе - каждый, чтобы помочь. Нам было важно рассказать, что накануне Нового года творилось в городе, пережившем страшную катастрофу.

Впрочем, несмотря на поддержку волонтёрами захвата украинских земель, которые они считают исконно русскими, никого из них нельзя было назвать нацистом (если конечно не брать для этого лекала российской госпропаганды). Определенные «наклонности» у команды были, но они не выходили за рамки бытовой ксенофобии. Таким образом, эта история будет не про российских нацистов.

Полностью команда собралась в Ростове-на-Дону и на трех машинах поехала в Мариуполь. Отдельного упоминания стоит водитель авто, в котором ехал корреспондент «ПГ». Пожилой мужчина с палочкой сходу заявил, что он террорист. Позже в ходе разговора выяснилось, что ныне занимающийся гуманитарной работой Виктор Михайлович весьма известная в узких кругах фигура.

«Найдите в интернете «пенсионер пытался взорвать Запорожье» и читайте, а я буду говорить, что правда, а что нет», — попросил он. В сети о нём писали только украинские СМИ. Они транслировали версию СБУ о том, что мужчина был связан с так называемой ДНР и по заданию российской ФСБ пытался убить архиепископа Луку, предстоятеля Московского патриархата в Запорожье. Его целью было якобы дискредитировать власти Украины.

«Я православный человек, я бы никогда не пошел войной на церковь», - отрицал приписываемые ему цели наш водитель. Он утверждает, что планировал убить Андрея Билецкого — бывшего командира батальона «Азов». После покушения он провёл полутора лет в украинском плену, после которого у него почти не осталось зубов: говорит, много били и много пытали. В ДНР он вернулся в рамках обмена пленными с Россией. Вопросы о связях с ФСБ он оставил без ответа.

Граница представляет собой прохождение паспортного контроля и досмотра транспорта. Она есть, несмотря на то, что Россия включила Донецкую республику в свой состав. Волонтёры прошли ее быстро. На той стороне пенсионер-террорист нас покинул, предоставив другой автомобиль.

Раньше, рассказывают нам те, кто был в ДНР до ее так называемого присоединения к России, граница была настоящей: два пункта пропуска. Несмотря на то, что формально это граница между российскими регионами и это кажется странным, количество бюрократии уменьшилось, но увеличились очереди. Сейчас грузовые машины проходят вместе с легковыми — грузовой терминал пока строится.

В Мариуполь команда заезжала с левого берега, наиболее пострадавшего района города. Там живет меньше всего людей, там же находится знаменитый завод «Азовсталь». Город разминирован, но на «Азовстали» и нескольких других местах, все еще опасно. Там дежурят военные патрули, которые следят, чтобы гражданские случайно не зашли туда, где им может что-то оторвать.

При этом в самом городе патрулей практически нет. Большое количество военных удалось увидеть лишь в салоне сотовой связи оператора «Феникс», куда они, как и волонтёры, приехали за сим-картами.

Наша команда разместилась в спорткомплексе «Ильичевец», а часть на квартирах местных жителей. Корреспондент «ПГ» жил именно в «Ильичевце». В спорткомплексе располагается единый волонтерский центр. Ярче всех о своем участии сообщают только местное движение «Донецкая Республика» и «Единая Россия», чьи баннеры закрывают прорехи в поврежденных взрывной волной стеклянных стенах первого этажа. Волонтеры ЕР, к слову, тоже однажды были замечены: они прибыли с таким конвоем сопровождения, что можно было подумать, что в их фуре не гумпомощь, а золотой запас России.

На следующий день началась миссия: часть людей поехали по маршрутным листам – в этой поездке обогреватели старались раздавать адресно, тем, кто нуждается больше всего и по предварительным заявкам. Некоторые оставались на складе, оптимизировали хранение, помогали вновь загружать возвращающиеся машины. Мы же отправились в частный сектор.

На себя обращают внимание надписи: почти на каждом доме «живут люди». Выходим из машины, стучим, подходит пенсионерка. Заявку для нее оставляла дочь. Она рассказала, как холодно в её доме, куда тепло по-прежнему не вернули. О таких же бедах с отоплением нам рассказывал практически каждый, кто получал обогреватели.

Завидев, что мы отдаем источник тепла, к нам подошла соседка. Её в нашем маршрутном листе нет, но ситуация такая же. Благо запас позволял раздавать дополнительные обогреватели, к тому же, некоторых заявителей не было дома, и мы отдавали их соседям, переписывая адреса.

С первыми трудностями мы столкнулись у многоквартирного дома. Там почти полностью разрушены два из шести подъездов. К нашему приезду по предварительному звонку собралась толпа. Обогревателей было впритык и был список квартир. Подходит женщина, говорит номер, но ее в списке нет. «Я подавала заявку, вот паспорт, вот посмотрите в боте «Согрей Донбасс» у меня переписка», - рассказывает она. Ничем помочь пока нельзя. Если выдать, то кому-то из списка не достанется, приходится отказать. Называем квартиры, записываем, появляются лишние обогреватели, удается отдать тем, кто на месте.

К нам подходит пожилая пара, по виду, лет за 90. Другие собравшиеся, которых нет в списке, ждут, что обзаведутся лишним обогревателем, когда разойдутся те, кому положено в первую очередь. Тихим голосом бабушка называет квартиру — «120». Ее в списке нет. Напарник-водитель спрашивает: «есть?» Есть, соврали мы.

Но всем помочь не получилось все равно. Многие ушли с такой простой, но несбывшейся надеждой засыпать в тепле.

В конце раздачи мужчина, который дождался лишнего обогревателя, показывает свой подъезд. Он живет в одном из разрушенных. Помимо его заняты еще четыре-пять квартир. «Я с соседом если что поделюсь, он в том же подъезде живет, который разрушен, у него там дочь погибла, ровесница моей», — рассказывает он, и мы прощаемся.

На второй день у «Псковской губернии» маршрутный лист был более точечный: две-три квартиры в доме, а домов десятки. Мы работали на одном из самых больших проспектов — проспекте Металлургов. Машина была другой, а водитель местный. Он рассказал, что в его дом попала ракета. «Вот эти все вещи — они не мои», — говорит мужчина, показывая на свою одежду. Он выбрался из-под завалов, по собственному признанию, в чем мать родила. Машина, на которой он нас возил, тоже была заимствованная. Его автомобиль угнали: он утверждает, что это сделали «азовцы». «Им же тикать надо было!», — говорит он с уверенностью. Машину, кстати, нашли, продолжает он: угонщики оставили растяжку под капотом и при попытке сотрудников МЧС её открыть, она взорвалась: никто не пострадал.

В каждом дворе у каждого дома стоит общественная полевая кухня. В некоторых подъездах на лестнице стоят мангалы. На двери каждой квартиры написано, что там живут люди и оставлены номера телефонов или адреса, где находятся ключи, если оперативным службам потребуется попасть внутрь.

По одному из адресов никто не открывает. Дозваниваемся — жительница на другом конце города, просит оставить соседке. Соседке за 70, она выходит к нам на костылях и спрашивает: «а мне не положено?». К сожалению, нет, но есть НЗ как раз для таких случаев. Бабушка рассказала, что во время осады города в соседних квартирах от нее жили бойцы батальона «Ахмат». «Не обижали», — говорит пенсионерка. Иногда они заходили к ней, зачем-то куда-то стреляли из окон ее кухни. В это время она пряталась в туалете.

После того как чеченцы ушли у нее кончилась вода и еда. Три дня она жила без этого и решила, что больше не может. «Я выхожу, иду к солдатам, говорю, хлопцы, убейте меня, больше не могу, застрелите!» — вспоминает она со слезами на глазах. Стрелять в нее не стали, а вскоре вернулась соседка, которая где-то добыла воды и хлеба.

Не все люди были готовы забирать гумпомощь за своих соседей. Один из мужчин на третий день нашей поездки заявил, что там может быть бомба. Подозрительность понятна: истории о снующих в Донбассе украинских диверсантах освещаются в пророссийских СМИ и передаются в качестве слухов.

К батальону «Азов» отношение, среди оставшихся горожан, с которыми нам удалось пообщаться, крайне негативное. Они базировались в Мариуполе (более того, они там сформировались - Ред.), но были инородными для него, считают некоторые местные жители. Кто-то даже утверждает, что бойцы батальона вели себя вызывающе. «Один до меня докопался в поликлинике, увидев у меня советский военный билет. Я говорю: «а какой у меня должен быть? Мне 50 лет!», — рассказывает один из жителей города.

Конечно, говорить о какой-то уверенности, что в условиях российской оккупации местные жители будут критиковать Россию и публично ждать ВСУ, было бы наивно. Но беседы напоминают отчасти те же настроения и тот же страх, что был уже пять лет назад в оккупированной Донецкой области. Кажется, что люди уже то ли не хотят, то ли боятся возвращения украинской власти в Мариуполь. Возможно, часть из них боится наказания Киева за то, что остались жить с оккупантами.

Третий день получился скомканным. Координаторы поездки хотели завершить раздачу в Мариуполе и выехать в Северодонецк, поэтому тем волонтерам, у кого остались последние обогреватели, пришлось ночью, незадолго до комендантского часа буквально вручать их случайным прохожим в районах без центрального отопления. Запасы для Мариуполя иссякали: волонтеры ставили рекорды. Особенно отличился Дмитрий из Петербурга, который за день выдал почти 650 обогревателей. Организатор миссии Роман Юнеман и сам отметил, что задачи стали труднее (раньше была массовая раздача на площадях, а теперь адресная), но темпы работы выросли.

На следующий день порядка 10 волонтёров выехали в Северодонецк. На месте их ждал Роман Юнеман. Оставшиеся 12 человек для поездки из Мариуполя в Ростов получили один микроавтобус, куда пришлось набиться буквально как сельди в бочку. Коллеги Юнемана прояснили ПГ, что экономия была обусловлена желанием как можно больше средств, собранных на миссию, потратить непосредственно на обогреватели, пренебрегая личным комфортом волонтеров. «В условиях, когда подавляющее число финансов идет непосредственно на закупку обогревателей, неизбежны внезапные накладки с транспортом», — сообщили ПГ координаторы. В последний момент одна из машин не смогла поехать в Северодонецк и из-за этого для выезжающих в Ростов осталась только одна.

Водитель, с которым туда ехала команда, рассказал, что, по его мнению, проводить СВО (так он называет войну) надо было в 2014 году, а не ждать, когда украинская армия наберет силу. Он рассказал, что при украинской власти зарабатывал больше, а «пахал» меньше. Но возвращения Украины он не хочет. «Ваш Путин вынудил нас получать паспорта РФ, без них на работу не брали, а теперь из-за них, если вернутся [украинцы], нам п***ц», — заключил он.

В Северодонецке, согласно телеграм-каналу Юнемана, успешно раздали все обогреватели, причем адресно. Команда и сам политик вернулись в Россию. В ближайшее время в Мариуполь таких поездок не будет: большое число обогревателей создает высокую нагрузку на энергосети города, и чтобы не сделать хуже, их больше не повезут.